МАНСУР. Еретический псалом - призыв неупокоенных душ.

Еретический псалом - призыв неупокоенных душ

Ежели надобность особую имеешь, да душ неупокоенных силищу изведать возжелаешь, дабы свершить деяние худое, иже они с белого света любого сживают. Неупокоенная душа на весину меж люда бродит. Да мука телесна в душине сей, так иже телеса белого нет, дабы утолить свою жаждину плоти утех старину мыслью, тако ж ненавистью зачастую исходит неупокоенный дух по люду. Да и важности особой нет иже правый аль кривдышный. Тако ж и божьих словинщиков они терзают, таки нашего рода люд тоже непоморно треблен был. Иже неупокоен дух страшнее волчары лютого. Тако ж волчара пощаду воздаст. Таки неупокоенник, коль в могилину не сведет, до той поры скитом будет по миру гоняться, да возжелавши месть творить.
Тако ж вот вернейший заклинь ихний. Тако ж это в черной книге попа отступника речено. Иже зачитывал бесюка свои басни черные, тако ж молебны разные, да хула там крепкая. Тако ж через хулу он бесов закликать мог, а тако ж через особый псалом и души
неупокоенных его слухом слушали, да диво творили.
Ежели творишь сие, то опосля полуночи до нога разденься, да тело свое ногатой поражь, да перед собой черную свечку держи. Да в своих руках ее держать надобно, да через нее устреми свой взгляд, да опосля заречивать надобно сей говор:
«Иже господом, да не богом,
иже то пределом кроено.
Тако ж небесинный край,
да погостная оградина.
Тридевять верст хожено,
Тридевять гор чернокаменных.
Да в горищах тех камни тесаны,
Да пророчина там, да не Моисеева.
Тако ж глагол каменный, да иной силой реченый,
Иже погостное то вершение.
Гробом креплены, да могилой сокрыты,
Крестом давлены, да Свободины отреченны.
Иже сила та несусветная, гибельница.
Тако ж песней отпеваю, да мольбой дедовской.
Иже возропщут те души неугомонные,
Иже скинуть им знамя крестное,
Тако ж гробищу их не сдержати,
Тако ж могилы глубь крыта,
Да нынче словинами на распашь.
Тако ж погибельники,
Тако ж неупокоенники,
Тысячина, да звездная небесина,
Да счетом не свести, да опрокинутся,
Яко колосьев в пшеничном полине.
То ярь нещадная, ярь погостная,
Да мной на свободину пущенная.
Тако ж вороньей стаицей,
Вам ход, да лет.
Тако ж в край людовый,
да там избы деревянные.
Тако ж в избинах, да хороминах,
Там супостатина моего телеса, да духа вражина.
Да матерью его имя реченно (имя), тако мечено,
Иже стаей идти, вороньей да волчьей.
Иже кровинушкой сыт, да один да множень.
Тако их кривдой, да хулой хулить.
Пусть житие им могилиной,
Да кровь в жилах жабиной.
Тако ж кость треском, да битой каменщиной,
Тако ж мытарить им правдой да умищем,
Да терновой стезенькой, да на лоб венцом.
Иже семь ран заклятых,
Тако ж им лет не сжитых.
Иже счетом свести дни их дневальные,
Тако ж истинно, иже ересь хулой,
Так сильное, иже правь ночью обернется.
Тако ж мой вражина (имя) гробом сватан,
Да могилищей под венец пущен,
Иже вы, неупокойники, их венцом сотворите.
Тако ж гроб, да могильщина, да меж ними (имя).
Тако ж сей псалом речен,
Неупокойна силища, да твердь земна,
Неупокойники.
Аминь».
Три раза молви сей говор через пламя свечи, да три ночи подряд. Тогда толково все сбудется. Иже на худо это творено. Тако ж врачина, яко неупокойник, блага сотворить не надобен, иже творить много ж да на неупокойника улагатся. Иже правым словом заклянешь, то дивны делища сотворит.